Журнал интегративных исследований культуры (Nov 2020)
К проблеме телесности в произведениях Степана Эрьзи (1876–1959)
Abstract
Попытки понять искусство С. Эрьзи исходя из сложных обстоятельств его жизни малоубедительны. Его личность выдержала испытания голодом, славой в Европе и Аргентине, коммерческим успехом, давлением властей и попытками манипулировать волей художника. Побудительным толчком для создания произведений, которые принесли ему европейскую известность, стали события первой русской революции 1905–1907 гг., в которых он принимал участие и из-за которых вынужден был покинуть Россию. Мастерство Эрьзи сформировалось на основе итальянской возрожденческой традиции, европейского неоклассицизма, отчасти импрессионизма. Принципы соцреализма он не принял. Эрьзя великолепно владел мрамором, а впоследствии стал единственным в мире мастером, освоившим твердые породы дерева аргентинских лесов. Актуальность исследования состоит в утверждении, что творчество скульптора обусловлено его открытиями новых выразительных возможностей человеческого тела, воплощенных в телесности созданных им станковых и монументальных скульптур. Эрьзя существенно обновил иконографию устоявшихся в истории искусства образов. Эти выводы сделаны на основе методов собственно искусствоведческого анализа и феноменологического подхода. Вряд ли поддается точному учету общее количество созданных скульптором работ. Но среди произведений, которые он сам стремился сохранить и которые привез в Россию по возвращении из Аргентины, особого внимания заслуживают монументальные образы А. Невского, Л. Толстого, Бетховена, Микеланджело, Моисея. В них Эрьзя видел духовных вождей человечества, его героев. Символами вечной женственности являются для Эрьзи два типа женской красоты. Это праматерь Ева и девушка-нимфа, телесность которой воплотила представления аргентинцев о красоте. Памятью о России стали неповторимые в своей этнической выразительности портреты мордовских и русских крестьян, мужские и женские. Постижение Эрьзей искусства и культуры Аргентины было в значительной степени обусловлено его погружением в мистику сельвы. Ее теллургические силы скульптор не раз воплощал в своих произведениях. Возможно, поэтому он так ценил природные особенности дерева как материала. Не только его плотность и цвет, но даже наросты на коре и корни — равноценные художественные средства его произведений. С годами все определеннее в скульптуре Эрьзи проявляется эмоциональная сверхнормативность, присущая культуре латиноамериканцев, а также черты транскультурной инверсии.
Keywords
