Словесность и история (Mar 2024)
Три загадки «Записок Великой особы»
Abstract
«Записки Великой особы» — одно из условных названий популярного русского травелога времен Великого посольства. Кто был автором безымянного сочинения? Почему он игнорирует европейскую культуру, подменяя ее в своем повествовании рассказом о пустяках? К двум этим старым вопросам стараниями коллег недавно прибавился третий. А было ли сочинение? Поездка и составленный по ее следам дневник реально имели место или перед нами чья-то умелая мистификация? Таковы три главных загадки рассматриваемого текста. И. А. Вознесенская и А. И. Алексеев раскрывают нам глаза на бессчетное количество списков и совершенную неизученность огромной рукописной традиции памятника. По их мнению, ее анализ должен убедить нас в том, что перед нами вымышленный рассказ о вымышленном путешествии, составленный на основе реальных травелогов. Поскольку такого анализа пока нет и в деле изучения рукописей исследователи сделали лишь первые шаги, данное мнение приходится считать смелой гипотезой. Отмеченные И. А. Вознесенской переклички ряда мест «Записок Великой особы» с путевым дневником П. А. Толстого крайне любопытны и могут свидетельствовать о контактах двух авторов в Венеции. По поводу авторства «Записок Великой особы» в наши дни существуют два мнения. Ф. Оттен приписывает записки А. М. Апраксину, Д. Ю. Гузевич — А. П. Измайлову. Аргументация Ф. Оттена при этом построена на грубом насилии над материалом. Мысль же Д. Ю. Гузевича об авторстве А. П. Измайлова может быть признана лишь неуверенной догадкой. Новые архивные находки, сделанные в Италии, впрочем, ей не противоречат. Если стольник П. А. Толстой в своих путевых записках демонстрирует примеры необъяснимо глубокого понимания самых рафинированных сторон западноевропейской культуры, то автора «Записок Великой особы» нельзя не признать в этом отношении его зеркальной противоположностью. Ошибкой, однако, было бы сделать отсюда вывод о существовании в верхах русского общества приверженцев разных культурных ориентаций. В число тех, кто отрицает европейские порядки, временами попадает сам царь Петр I, кого мы точно не решимся записать в противники Петровских реформ. Скорее всего, дело в том, что здесь не действуют напрямую образовательный уровень и культурные запросы, а включаются и проявляют себя некие формы социального поведения, которые могут навязывать как принятие, так и отрицание отдельных сторон западной культуры.
Keywords
