Одические версии «общественного договора» в России XVIII в.

Abstract

Теория общественного договора является одним из базовых социально-политических учений эпохи Просвещения в Европе и в России. Различные модели взаимоотношений власти и общества суть постоянно меняющийся идейный конструкт, негласное соглашение, создаваемое и проговариваемое в различных текстах культуры. Основное внимание в статье уделяется одической поэзии XVIII в., то есть той области литературной и политической культуры, где идеи взаимовыгодного соглашения сторон – монарха и подданных – получили образное общедоступное воплощение. Задача – выявить основные этапы и художественную специфику взаимоотношений между монархом и подданными, образно представленные в одической поэзии. Парадигма «общественного договора» в основных чертах сложилась уже в петровское время, когда были определены «должности» государя и подданных: монарх радеет о добре общем, а подданные повинуются и служат. Поэты Петровской эпохи (Карион Истомин, И. В. Паус, В. К. Тредиаковский) утверждают идеи просвещения «россов», вменяя в обязанности монарха защищать веру и отечество от врагов и долг верной службы народа царю. После смерти Петра ситуация меняется. На первый план в одах и надписях к иллюминациям и фейерверкам выдвигается фигура императрицы, идеальной правительницы и просвещенной государыни, деятельность которой направлена на достижение «блаженства» россов. Изменяются и эмоциональные мотивы «договора»: любовь объявляется движущей силой действий и монархини, и подданных; «за доброты и щедроты» императрицы подданные готовы жертвовать собой. Отечески-сыновняя модель отношений власти и граждан во время правления Елизаветы Петровны не превратилась в материнско-сыновнюю, и главными одическими «именами» императрицы остались «кровь Петрова» и «дщерь Петрова». В литературе конца 1770-х – 1790-х гг. блаженство подданных объявляется необходимым условиям блаженства правителя, а невозможность критики монарха инициирует критику вельмож, далеких от народных нужд и чаяний. К концу века торжественная ода становится нисходящим жанром, востребованным лишь в моменты восшествия на престол Павла I и Александра I. Начало 1800-х гг. можно считать условной границей, после которой в русском образованном обществе происходит крушение иллюзий в отношении «полюбовного соглашения» между монархом и подданными, что отразилось в литературных текстах.