Quaestio Rossica (Dec 2023)
Историографическая метапроза Юрия Буйды «Пятое царство»: мистификация исторической концептуальности
Abstract
Рассматриваются тенденции, определяющие развитие русской историографической метапрозы на рубеже XX–XXI вв. Исследуется ее вписанность в контекст современной русской литературы. Выявляются специфика концептуализации истории в историографической метапрозе, ее взаимодействие с традицией русского концептуализма и западноевропейской традицией (У. Эко и П. Акройда). Роман Ю. Буйды «Пятое царство» рассматривается как наиболее репрезентативный текст, отражающий особенности данного феномена. Анализ романа делает возможным сделать вывод о специфике функционирования третьей волны русского постмодернизма и рассмотреть характер деконструкции традиционной концепции исторического познания в русской литературе рубежного времени. Палимпсест в структуре «Пятого царства» выступает как основной прием деконструкции исторического нарратива и моделирования новой концепции исторического познания как «вчувствования в историю». Выявляется специфика функционирования данного приема по сравнению с общей картиной его использования в литературе этого времени. Обращение автора к детективной жанровой стратегии последовательно профанирует историософский подход к конструированию нарратива истории, обнажая тем самым несостоятельность одного из самых востребованных вариантов национальной эпистемы. Рассматривается деконструкция концепта Смута, основными векторами становятся профанирование мифологем Пятое царство и Самозванец, а также последовательная текстуализация исторического нарратива, обнажающая его «телесную» природу. Делается вывод о широком обращении Ю. Буйды к сюжетным схемам западноевропейской историографической прозы и одновременном развитии традиций русского концептуализма. Первый аспект репрезентирован взаимодействием исторической и детективной жанровых стратегий, а также усвоением модели исторического палимпсеста, актуального для творчества П. Акройда. Помимо этого, големический сюжет также становится одной из репрезентаций «следа» писателя. Характер деконструкции концепта Смута оказывается выстроен скорее в традиции русского концептуализма и – уже – соц-арта. Ю. Буйда уходит от преимущественного профанирования системы идеологических мифов, акцентируя их как основные маркеры национальной эпистемы истории.
Keywords
